Рассказы - скачать книги или читать онлайн. Страница 13

«Несколько лет тому назад мне пришлось проводить лето в южной Германии, в Гессен-Нассау. Из пыльного, безнадежного белого курорта в стиле moderne выходишь на высокие холмы, где по большей части торчит серая башня из ноздреватого, выветрившегося камня. Туристы влезают туда, крутят вверху носами, любуясь на виды, и лопочут дикие и ненужные речи об окрестных пейзажах на разноплеменных языках. Правда, страна богатая, тучная страна открывается с горной башни: хлебные пажити, красные крыши частых зажиточных селений, где мельница вертит гигантское колесо. Колесо приводит в движение поршень, тянущийся по полям и холмам, под железнодорожной насыпью на несколько километров. Гуляешь вдоль этого поршня, сядешь и покатаешься на нем, боязливо оглядываясь, чтобы культурные немцы не согнали некультурного русского со своего поршня…»

Действие книги, как и многих других произведений Фолкнера, происходит в вымышленном округе Йокнапатофа, штат Миссисипи. Среди центральных тем – тема рабства, чем и обусловлен выбор заглавия. Согласно замыслу Фолкнера, структура книги должна была повторять ту, которую автор уже использовал в «Непобежденных», однако объединить уже написанные несвязанные друг с другом рассказы на негритянскую тематику в единое произведение оказалось достаточно трудно. Фолкнер работал над книгой с мая по декабрь 1941 года и в марте 1942 она наконец-то увидела свет.

Кровожадные пираты и космические наркобароны, безжалостные грабители и хитроумные аферисты – вот с какой публикой приходится иметь дело Галактическому патрулю Земной Федерации. Экипаж патрульного корабля «Гала-4» способен выполнить задание любой сложности, поскольку гораздо чаще, чем штатным вооружением, он пользуется врожденной находчивостью и чувством юмора.

Предлагаем вниманию изучающих испанский язык сборник испанских рассказов и сказок. Тексты сопровождаются вопросами на понимание содержания прочитанного. В конце книги приводится словарь. Пособие может быть использовано как студентами вузов, начинающими изучать испанский язык, так и школьникам и слушателями различных языковых курсов. Составление, задания, комментарии, словарь Н.В. Ивановой.

«Благочинный о. Федор Орлов, благообразный, хорошо упитанный мужчина, лет пятидесяти, как всегда важный и строгий, с привычным, никогда не сходящим с лица выражением достоинства, но до крайности утомленный, ходил из угла в угол по своей маленькой зале и напряженно думал об одном: когда, наконец, уйдет его гость? Эта мысль томила и не оставляла его ни на минуту. Гость отец Анастасий, священник одного из подгородних сел, часа три тому назад пришел к нему по своему делу, очень неприятному и скучному, засиделся и теперь, положив локоть на толстую счетную книгу, сидел в углу за круглым столиком и, по-видимому, не думал уходить, хотя уже был девятый час вечера…»

«Несколько лет тому назад я проводил летние месяцы на даче, вдали от пыльного, душного, наполненного суетой и грохотом города, в тихой деревушке, затерявшейся среди густого соснового леса, верстах в восьми от станции железной дороги. Туда только что начинали в то время показываться первые пионеры будущей дачной колонии, которая теперь совершенно заполнила это милое, уютное местечко франтовскими дачными костюмами, сплетнями, любительскими спектаклями, подсолнечной шелухой, фортепианными экзерсисами и флиртом. Теперь уже там нет ни прежней дешевизны, ни прежней тишины, ни пленительной простоты нравов…»

«Пароход „Гедда Эльстон“ пришел в Покет после заката солнца.

«На станции Прогонной служили всенощную. Перед большим образом, написанным ярко, на золотом фоне, стояла толпа станционных служащих, их жен и детей, а также дровосеков и пильщиков, работавших вблизи по линии. Все стояли в безмолвии, очарованные блеском огней и воем метели, которая ни с того, ни с сего разыгралась на дворе, несмотря на канун Благовещения. Служил старик священник из Веденяпина; пели псаломщик и Матвей Терехов…»

«– Войдите! – сказал редактор.

«Эту печальную и смешную историю – более печальную, чем смешную, – рассказывал мне как-то один приятель, человек, проведший самую пеструю жизнь, бывавший, что называется, и на коне и под конем, но вовсе не утративший под хлыстом судьбы ни сердечной доброты, ни ясности духа. Лишь одна эта история отразилась на нем несколько странным образом: после нее он раз навсегда перестал ходить в театр и до сих пор не ходит, как бы его ни уговаривали. Я постараюсь передать рассказ моего приятеля, хотя и боюсь, что мне не удастся это сделать в той простой форме, с той мягкой и грустной насмешкой, как я его слышал…»